Надо сказать, что после этой стычки и до самого моего отъезда в столицу ни один из моих соседей ни разу не сунулся на мои земли. Видимо, смерть графа и наёмников некоторые из них всё же связали с моей персоной. Мне было всё равно, я не собирался устраивать балы или выезжать с визитами, и без того дел было невпроворот.

– Говоришь, десять дней ехать до столицы? – поинтересовался я у Рона за ужином.

– Лучше бери две недели, – откликнулся нубиец, поглощая жаркое. – Хоть королевская дорога и вымощена камнем, но всякое случается: транспорт подводит, разбойники шалят, да и погода зимой непредсказуема. Только было безветренно, глядь – через час уже метель метёт.

– Ну, тогда лучше пораньше отправиться, – сказал я. – Тем более, что мне в столице есть чем заняться: хочу одежду прикупить, книг каких-нибудь, да и о короле больше узнать нужно.

Рон при слове «король» поперхнулся.

– Да что о нём узнавать-то? – ответил он, судорожно откашливаясь. – Жирный скряга, который за десять кесариев мать родную продаст.

Я удивлённо хмыкнул.

– Ты сталкивался с ним, когда служил в охране?

– Угу, – пробурчал нубиец, – там же и с герцогом познакомился. Два сапога пара.

– Значит, нужно будет держать с ним ухо востро, – сделал я себе в уме заметку про короля, – лучше всего просто кивать и поддакивать.

– Это правильно, – похвалил Рон мои рассуждения. – Не вздумай спорить с ним, взбесится, потом его ничем не утихомиришь.

– Хорошо быть королём, – вздохнул я, – никто тебе слова против не скажет.

– Зато живут они меньше других, – ухмыльнулся Рон. – Эту скотину на трон три герцога возвели, отравив его папашу, Нумеда II. Двое других герцогов сильно недовольны были, поэтому и от них избавились, чуть попозже. Кстати, Нариг – один из тех, кому король своей короной обязан, – вспомнил он, – Так что врага ты себе нажил знатного.

– Да понял уже, – помрачнел я. – Дёрнул меня чёрт с этим гадом связаться.

– Короче, выедем через два дня, – подвёл Рон итог разговору, – заодно и Шабот успеешь посмотреть.

– Это тот, что на самой границе Гостони находится? – уточнил я.

– С ней, родимой, – усмехнулся нубиец. – Единственный город этой провинции и, по совместительству, постоянная резиденция герцога.

– А как же его замок, он разве не там живёт? – поинтересовался я.

– В замке сейчас только управляющий сидит, – поделился знаниями нубиец. – Герцог с семейством своим в городе живёт, как подобает главе провинции.

– Ну, сынков его я видел, – вспомнил я герцогских отпрысков.

– Жаль, дочь его не приехала, – прищурился негр, – все говорят – красавица невероятная. Даже, поговаривают, герцог её от всех прячет, чтобы под короля положить, как она совершеннолетней станет.

– Вот скотина, – возмутился я.

– Не переживай, – засмеялся Рон, – другие четыре герцога не позволят ему этого сделать, у них свои дочери есть.

– Хочу быть королём, – засмеялся я, – ни забот, ни хлопот, да ещё девок разных в постель таскают.

– Тебе той, деревенской, не хватило? – с усмешкой произнёс нубиец.

– Ой, Рон, прям пошутить нельзя, – скривился я от воспоминания о Сатти.

– Ты кстати, кого главным оставишь за себя в замке? – поинтересовался Рон.

– Как-будто есть варианты, – проворчал я, – Дарина конечно.

– Ладно, пошли спать, завтра у тебя усиленная программа обучения начинается, – сказал нубиец, вставая из-за стола.

Я застонал.

– А до этого что было?

– Теперь больше будем уделять времени занятиям с оружием, а не силовой подготовке, – бросил Рон через плечо, выходя из комнаты.

Дождавшись, пока Герда уберёт со стола, я расстелил постель и завалился спать.

Глава 6 Месть герцога

– Вот движуха тут, – удивился я, когда мы подъезжали к Шиботу.

Если дорога, ведущая к городу, и без того была заполнена разным людом – купцами из Тарона, конными разъездами стражи, путешествующими дворянами, крестьянами на груженых подводах – то на ближних к нему подступах путь превратился чуть ли не в пробку из движущихся в противоположных направлениях пеших, конных, грузового и пассажирского транспорта.

Правило движения здесь было только одно: дворянин всегда проезжал первым. Тот, кто не успевал убраться с его пути, получал удар или кнутом, или даже мечом.

Если с купцами дворяне вели себя более-менее сдержанно, то замешкавшийся крестьянин мог получить по полной. Один раз прямо на моих глазах зарубили крестьянина, у которого лошадь сломала ногу, и он пытался сдвинуть телегу, полную мешков, на обочину. Задержавшийся из-за этого дворянин просто подъехал к бедняге и одним взмахом меча убил его, а его слуги просто скинули и телегу, и труп с дороги. Дворянин поехал дальше, а на опрокинутую телегу полезли любители чужого добра.

Рон при виде этой сцены скривился, но ничего не сказал. Я же сначала дёрнулся было к убийце, но был остановлен строгим взором Рона. Он покачал головой и одними губами сказал:

– Не поймут.

Кинув взгляд на окружающих, я и вправду понял, что мой порыв они сочтут явной глупостью.

К самому городу мы подъехали в общей толпе, но, завидев стоящих в крайнем ряду дворян, которые проезжали в город отдельно от всего остального народа, я направил свою бричку туда. В седле я держался ужасно и, по заверениям Рона, любой дворянин, увидевший мою манеру езды, обоснованно засомневается в моём дворянстве. Ведь в обязательную программу обучения их отпрысков входили верховая езда и фехтование. Моё же нежелание ехать верхом можно было списать на болезнь или ранение, поэтому я последовал совету Рона и отправился в путь на своей бричке.

Встав в конец быстро двигающейся очереди из дворян, я принялся рассматривать местность. Город располагался на возвышенности, напрочь лишённой какой-либо растительности, даже кусты вдоль дороги отсутствовали. Всюду, куда ни падал взор, были поля, сейчас укрытые снегом. Вокруг города не было никаких укреплений или сторожевых башен, даже его стены были гораздо ниже, чем в моём замке. У меня сложилось такое впечатление, что служили они только для того, чтобы стражники на воротах собирали дань с приезжих, а не выступали защитой города от врагов.

Ворота были под стать стенам, частью городских декораций – правда, функциональной их частью, Рон сказал, что на ночь они закрываются и выехать из города можно только утром.

– С вас два кесария, господин, – услужливо улыбнулся мне стражник, когда подошла моя очередь.

– А что так дорого? – изумился я.

– Так ведь это очередь для дворян, – ответил стражник, и улыбка сползла с его лица. – Если господин не в состоянии заплатить, то может встать в общую очередь.

При этих словах он насмешливо ухмыльнулся.

Я посмотрел в сторону общей очереди, которая едва двигалась и была длиной не в одну сотню метров. Жадность во мне стала бороться с голодом, и победил, как обычно, желудок.

– На свои два кесария, – буркнул я стражнику, протягивая деньги, – надеюсь, в оплату входят телохранитель и лошадь?

– Конечно господин, – при виде денег на лицо стражника вернулась льстивая улыбка. – Могу посоветовать хороший постоялый двор, там останавливаются только дворяне.

– Если он по стоимости такой же, как въезд в город, то лучше я сразу отсюда уеду, – буркнул я про себя, направляя бричку в ворота.

Не успели мы проехать и десятка метров, как оказались окружены целой толпой нищих. Своим внешнем видом и благоуханием они мало чем отличались от бомжей в моём славном городе. Подскочив к бричке, попрошайки принялись вразнобой голосить:

– Господин, щедрый господин, подайте ради Единого!

– Дайте спокойно проехать, – попытался я урезонить эту банду.

Попрошайки принялись виснуть на упряжи, тормозя и пугая лошадь. Облепленная со всех сторон незнакомыми людьми, она начала пятиться и нервно фыркать.

Ситуацию поправил Рон. Невозмутимо отобрав у меня кнут, он шестью взмахами разогнал всю толпу попрошаек. Те брызнули врассыпную, причём некоторые зажимали полученные раны на теле. Просьбы о помощи сменились проклятьями, правда, доносились они с расстояния, недосягаемого для кнута нубийца.