– Ваша Светлость, мы ведь теперь не просто вассал и сеньор, – оскорбился я, – мы теперь компаньоны. В мою голову даже мысль о возможности обмана меня компаньоном не закрадется, потому что в таком случае каждый из нас потеряет все.

– В общем, я почти со всем согласен, – после трёх часов переговоров задумчиво произнёс Валенса, – только внесу небольшие дополнения. Останьтесь здесь на сегодня, завтра я пришлю вам клетку с почтовыми голубями и инструкцией по их содержанию. Когда вы выпустите всех, я пришлю вам других, сейчас это самый быстрый и надёжный способ поддерживать связь между нами. Да, и на будущее, барон, я буду вкладывать свои деньги, если это будет необходимо, но всё буду записывать и вы их мне потом компенсируете. Согласны?

– Безусловно, Ваша Светлость, – довольно произнёс я. – Голуби – это действительно быстро и здорово, а за деньги не волнуйтесь, вернём всё.

– Ну, тогда завтра дождитесь клетку и возвращайтесь. И вот ещё что, барон… – герцог внимательно посмотрел на мне в глаза, – …не подведите меня!

Я спокойно выдержал его взгляд, но, едва герцог вышел, как я в изнеможении рухнул на кровать. За время нашей беседы у меня затекло всё тело и страшно болела спина, а пошевелиться я боялся, так как, начав ёрзать, выдал бы герцогу своё волнение. Ведь в то, что он согласится на все мои условия, я не верил до момента подписания им договора.

На соседнюю кровать опустился нубиец, который всё это время почти без движения простоял у двери.

– Ты был очень убедителен, – уважительно сказал он, беря в руку остывшую курицу, – герцог прав, ты уболтаешь кого угодно.

– Да ладно, Рон, – усмехнулся я. – Герцог не дурак и прекрасно понимает, что нельзя упускать возможности, которые открывает наше предприятие, уж слишком большие дивиденды оно принесёт в случае успеха.

– Значит, завтра в путь? – вздохнул нубиец, вытягиваясь на кровати.

– Да, – тяжело вздохнул я. – Как же мне надоели эти подземелья!

Рон утвердительно угукнул.

Эпилог

Закончив переговоры с герцогом, я сначала вернулся к гномам и получил у них пять тысяч кесариев для обеспечения будущих расходов. Эти деньги я повёз Валенса, с которым встретился в тихом условленном месте, недалеко от той деревеньки, возле которой находился вход в подземелья гномов. Затем вернулся назад и, получив ещё пять тысяч, отправился обустраиваться на своё новое место жительство. Дел была куча, нужно было поехать к кочевникам и договориться о продаже нескольких отар овец и пары табунов лошадей. Я планировал начать скотоводство именно с этих неприхотливых животных, постепенно переходя к коровам и свиньям. Также я намеревался после приезда управляющего определить, что же нам следует сеять на этой земле, сразу пшеницу или что попроще, например, овёс или гречку. В общем, планов было больше, чем отпущенного мне времени, всё предстояло обсудить и окончательно решить уже на месте.

С замиранием сердца я вышел из подземного хода и взглянул на долину. Вестей от Дарина я не получал и очень волновался о том, как у него шли дела. Рядом со мной остановился Рон, уставившись туда же, куда и я.

– Ничего себе, – произнёс он, – когда он успел всё это сделать?

Я сумел лишь промычать в ответ что-то невнятное. Смотреть действительно было на что.

Долина с момента моего последнего и единственного посещения просто преобразилась. Один из склонов был наполовину отчищен от деревьев и на их месте стоял длинный одноэтажный барак. С моего места он казался спичечным коробком, но Рон сразу отметил, что барак очень большой.

С моего места было трудно разглядеть гномов, но видеть, как падают деревья в стороне от уже расчищенной поляны, я мог и отсюда.

– Как муравьи снуют, – удивился Рон. – Странно, а говорили, что одни лентяи и преступники тут. Что-то я не вижу среди них отдыхающих.

Когда спустя час мы вышли на расчищенное место, то увидели, что все гномы действительно работают, постоянно таская что-то или бегая к кузнице за инструментом. Дым и звук кузни я способен узнать за многие сотни метров, тут я не мог ошибиться.

Как только мы оказались на вырубленном участке, нас остановили двое воинов, которые вышли нам навстречу.

– Кто такие? – хмуро спросил один из них, нацеливая на меня арбалет.

– Хозяин этих мест, – спокойно ответил я, показывая свой пояс. – Где тан Дарин?

– В кузне, где ж ему ещё быть, – буркнул воин, уходя с напарником в сторону леса, видимо, патрулируя местность.

Мы с Роном переглянулись и, улыбнувшись, зашагали к кузне. Мастер работал, на протез был надет маленький молоточек, которым он направлял удары двух дюжих молотобойцев, поочерёдно бивших огромными молотами по какой-то заготовке. Подойдя ближе, я разглядел будущий топор.

– Дарин, – позвал я его в один из перерывов между взмахами огромных молотов его помощников.

Гном посмотрел на меня и радостно улыбнулся, но, как настоящий мастер, сначала закончил то, что хотел сделать за этот нагрев, и только потом вышел из кузни и радостно обнял меня.

– Дарин, я поражён, как ты успел всё это сделать? – удивлённо спросил я его, показывая на окружающие постройки и вырубленную поляну, очищенную от пней и корней деревьев.

– Всё оказалось проще, чем ты себе представлял, – улыбнулся гном и, наклонившись ко мне поближе, зашептал: – Всех наших работников уже хотели перевести в сорок девятый штрек Южной стены, самый гибельный из всех, что у нас существуют. Тот, кто проживёт там полгода, считается невероятным счастливчиком. Поэтому, когда появился я и сказал, что есть небольшая альтернатива их новому месту работы, они за меня ухватились, как за последнюю соломинку. Я ещё и пообещал им, что как только их служба будет нам не нужна, все они смогут вернуться к своим семьям с полными правами гномов.

Этого они вообще не ожидали, поэтому теперь сами работают, сами за собой наблюдают и сами же себя охраняют от дикого зверья. Вон, видишь патрули, – гном показал глазами на проходящий вдалеке патруль из двух гномов, – это те, кто сегодня по графику отдыхает, но они тоже из тех пятисот, что выдал нам король.

– Теперь твоя очередь, – гном отстранился и посмотрел мне в глаза. – Валенса согласился?

– Куда он денется от нашего ученика, – ответил за меня Рон, улыбаясь и кладя одну руку на плечо Дарину, а другую мне. – Так что у нас теперь всё только начинается.

– Ты прав, всё только начинается, – улыбнулся я своим друзьям, и мы весело рассмеялись, спугнув своим смехом пролетавшую рядом стайку птиц.

Глоссарий

– Золотой кесарий (6 грамм). Каждый правящий монарх выпускает свою «»именную монету«» из золота, несущую изображение профиля короля и года вступления на престол (сейчас Нумед III, 586) На оборотной стороне всегда изображается герб Шамора – стоящий на задних лапах лев в трёхзубой королевской короне.

– Солид (10 кесариев) (7 грамм) – крупная монета, отчеканенная из 4 частей золота и 1 частью платины. На оборотной стороне солид украшен двумя львами, поддерживающими трёхзубую корону, отчего монета в обиходе именуется «двойным львом».

– Самая крупная шаморская денежная единица – «феникс» (20 кесариев) (8 грамм), отчеканенная из 4 частей золота и 2 частей платины. Изображение короля сохраняется, но вместо гербового льва на монете отчеканен символ Единого Бога – пылающий круг.

Все золотые монеты чеканятся государственной казной по единому образцу.

– Серебряный сестерций. 20 сестерциев = 1 кесарию, изображение частично копирует золотую монету: сохраняется изображение короля, однако монетные дворы Великих герцогств (Гостонь, Бордос, Туран, Гванделанд, Шатар) поверх изображения государственного льва чеканят гербовый щиток с символом провинции – геральдические леопарды Гостони, сторожевая башня Бордоса, лошадь – Турана, сдвоенные секиры – Гванделанда, рыба – Шатара.